Неточные совпадения
В Ванкувере Грэя поймало письмо матери, полное слез и страха. Он ответил: «Я знаю. Но если бы ты видела, как я; посмотри моими глазами. Если бы ты слышала, как я; приложи к
уху раковину:
в ней
шум вечной волны; если бы ты любила, как я, — все,
в твоем письме я нашел бы, кроме любви и чека, — улыбку…» И он продолжал плавать, пока «Ансельм» не прибыл с грузом
в Дубельт, откуда, пользуясь остановкой, двадцатилетний Грэй отправился навестить замок.
Мятежный
шумНевы и ветров раздавался
В его
ушах.
Он чувствовал себя очень плохо, нервный шок вызвал физическую слабость, урчало
в кишечнике, какой-то странный
шум кипел
в ушах, перед глазами мелькало удивленно вздрогнувшее лицо Тагильского, раздражало воспоминание о Харламове.
Вот
в синем
ухе колокольни зашевелилось что-то бесформенное, из него вылетела шапка, потом — другая, вылетел комом свернутый передник, — люди на земле судорожно встряхнулись, завыли, заорали; мячами запрыгали мальчишки, а лысый мужичок с седыми усами прорезал весь
шум тонким визгом...
Когда Самгин, все более застывая
в жутком холоде, подумал это — память тотчас воскресила вереницу забытых фигур: печника
в деревне, грузчика Сибирской пристани, казака, который сидел у моря, как за столом, и чудовищную фигуру кочегара у Троицкого моста
в Петербурге. Самгин сел и, схватясь руками за голову, закрыл
уши. Он видел, что Алина сверкающей рукой гладит его плечо, но не чувствовал ее прикосновения.
В уши его все-таки вторгался
шум и рев. Пронзительно кричал Лютов, топая ногами...
— У нас
ухо забито
шумом каменных городов, извозчиками, да, да! Истинная, чистая музыка может возникнуть только из совершенной тишины. Бетховен был глух, но
ухо Вагнера слышало несравнимо хуже Бетховена, поэтому его музыка только хаотически собранный материал для музыки. Мусоргский должен был оглушаться вином, чтоб слышать голос своего гения
в глубине души, понимаете?
Последовало молчание. Хозяйка принесла работу и принялась сновать иглой взад и вперед, поглядывая по временам на Илью Ильича, на Алексеева и прислушиваясь чуткими
ушами, нет ли где беспорядка,
шума, не бранится ли на кухне Захар с Анисьей, моет ли посуду Акулина, не скрипнула ли калитка на дворе, то есть не отлучился ли дворник
в «заведение».
В начале пятого часа Захар осторожно, без
шума, отпер переднюю и на цыпочках пробрался
в свою комнату; там он подошел к двери барского кабинета и сначала приложил к ней
ухо, потом присел и приставил к замочной скважине глаз.
— Есть ли такой ваш двойник, — продолжал он, глядя на нее пытливо, — который бы невидимо ходил тут около вас, хотя бы сам был далеко, чтобы вы чувствовали, что он близко, что
в нем носится частица вашего существования, и что вы сами носите
в себе будто часть чужого сердца, чужих мыслей, чужую долю на плечах, и что не одними только своими глазами смотрите на эти горы и лес, не одними своими
ушами слушаете этот
шум и пьете жадно воздух теплой и темной ночи, а вместе…
Баниосы тоже, за исключением некоторых, Бабы-Городзаймона, Самбро, не лучше: один скажет свой вопрос или ответ и потом сонно зевает по сторонам, пока переводчик передает. Разве ученье, внезапный
шум на палубе или что-нибудь подобное разбудит их внимание: они вытаращат глаза, навострят
уши, а потом опять впадают
в апатию. И музыка перестала шевелить их. Нет оживленного взгляда, смелого выражения, живого любопытства, бойкости — всего, чем так сознательно владеет европеец.
Неясные, почти неуловимые
ухом звуки наполняли сонный воздух;
шум от полета ночной птицы, падения снега с ветки на ветку, шелест колеблемой легким дуновением слабого ветерка засохшей былинки — все это вместе не могло нарушить тишины, царившей
в природе.
В это время
в лесу раздался какой-то шорох. Собаки подняли головы и насторожили
уши. Я встал на ноги. Край палатки приходился мне как раз до подбородка.
В лесу было тихо, и ничего подозрительного я не заметил. Мы сели ужинать. Вскоре опять повторился тот же
шум, но сильнее и дальше
в стороне. Тогда мы стали смотреть втроем, но
в лесу, как нарочно, снова воцарилась тишина. Это повторилось несколько раз кряду.
Когда мы вернулись
в пансион, оба провинившиеся были уже тут и с тревогой спрашивали, где Гюгенет и
в каком мы его оставили настроении. Француз вернулся к вечернему чаю; глаза у него были веселые, но лицо серьезно. Вечером мы по обыкновению сидели
в ряд за длинными столами и, закрыв
уши, громко заучивали уроки.
Шум при этом стоял невообразимый, а мосье Гюгенет, строгий и деловитый, ходил между столами и наблюдал, чтобы не было шалостей.
Михей Зотыч не мог заснуть всю ночь. Ему все слышался
шум на улице, топот ног, угрожающие крики, и он опять трясся, как
в лихорадке. Раз десять он подкрадывался к окну, припадал
ухом и вслушивался. Все было тихо, он крестился и опять напрасно старался заснуть. Еще
в первый раз
в жизни смерть была так близко, совсем на носу, и он трепетал, несмотря на свои девяносто лет.
Помню, когда я прибежал
в кухню на
шум, дед, схватившись за
ухо обожженными пальцами, смешно прыгал и кричал...
Надобно еще заметить, что шея у зайца не повертывается, и он не может оглянуться назад; услыхав какой-нибудь
шум сзади или сбоку, он опирается на задние ноги, перекидывает всего себя
в ту сторону, откуда послышался
шум, садится на корточки, как сурок, и насторожит свои длинные
уши.
Все притихли. Высокий ветер, чистый и свободный от испарений земли, тянулся
в пролеты, шевеля веревки, и, заходя
в самые колокола, вызывал по временам протяжные отголоски. Они тихо шумели глубоким металлическим
шумом, за которым
ухо ловило что-то еще, точно отдаленную невнятную музыку или глубокие вздохи меди. От всей расстилавшейся внизу картины веяло тихим спокойствием и глубоким миром.
Теперь он был вторым номером. Наклоняясь ритмически вниз, он, не глядя, принимал
в обе руки холодный, упругий, тяжелый арбуз, раскачивал его вправо и, тоже почти не глядя или глядя только краем глаза, швырял его вниз и сейчас же опять нагибался за следующим арбузом. И
ухо его улавливало
в это время, как чмок-чмок… чмок-чмок… шлепались
в руках пойманные арбузы, и тотчас же нагибался вниз и опять бросал, с
шумом выдыхая из себя воздух — гхе… гхе…
Мать, которой, без сомнения, наскучили наши печальные лица, очень этому обрадовалась и старалась еще более развеселить нас; сама предложила нам пойти удить на мельницу, которая находилась
в нескольких десятках шагов, так что
шум воды, падающей с мельничных колес, и даже гуденье жерновов раздавалось
в ушах и заставляло нас говорить громче обыкновенного.
Но старик даже и не пошевелился. Между немцами раздался ропот негодования. Сам Миллер, привлеченный
шумом, вошел
в комнату. Вникнув
в дело, он подумал, что старик глух, и нагнулся к самому его
уху.
Но как ни велико мое сочувствие благим начинаниям, я не могу выносить
шума, я страдаю, когда
в ушах моих раздается крик.
Бьет час; слышится сигнальный свист; поезд близко. Станция приходит
в движение: поднимается
шум, беготня, суета.
В моих
ушах, словно перекрестный огонь, раздаются всевозможные приветствия и поощрения. Дурак! разиня! простофиля! фалалей! Наконец, я добираюсь до вагона 2-го класса и бросаюсь на первую порожнюю скамью,
в надежде уснуть.
— Гляди! Глядите все! — кричала она, вставая, взмахнув над головою пачкой выхваченных прокламаций. Сквозь
шум в ушах она слышала восклицания сбегавшихся людей и видела — бежали быстро, все, отовсюду.
В пол-аршина от лица Ромашова лежали ее ноги, скрещенные одна на другую, две маленькие ножки
в низких туфлях и
в черных чулках, с каким-то стрельчатым белым узором. С отуманенной головой, с
шумом в ушах, Ромашов вдруг крепко прижался зубами к этому живому, упругому, холодному, сквозь чулок, телу.
В ушах ваших еще остается впечатление звуков колокольчика, впечатление
шума, производимого колесами вашего экипажа.
Целых четыре дня я кружился по Парижу с Капоттом, и все это время он без умолку говорил. Часто он повторялся, еще чаще противоречил сам себе, но так как мне,
в сущности, было все равно, что ни слушать, лишь бы упразднить представление"свиньи", то я не только не возражал, но даже механическим поматыванием головы как бы приглашал его продолжать. Многого, вероятно, я и совсем не слыхал, довольствуясь тем, что
в ушах моих не переставаючи раздавался
шум.
Утро было свежее, солнечное. Бывшие разбойники, хорошо одетые и вооруженные, шли дружным шагом за Серебряным и за всадниками, его сопровождавшими. Зеленый мрак охватывал их со всех сторон. Конь Серебряного, полный нетерпеливой отваги, срывал мимоходом листья с нависших ветвей, а Буян, не оставлявший князя после смерти Максима, бежал впереди, подымал иногда, нюхая ветер, косматую морду или нагибал ее на сторону и чутко навастривал
ухо, если какой-нибудь отдаленный
шум раздавался
в лесу.
Протопопица показала на это мужу, но прежде чем протопоп успел встать с своего места, дверь передней с
шумом распахнулась, и
в залу протоиерейского дома предстал Ахилла, непосредственно ведя за собой за
ухо раскрасневшегося и переконфуженного Данилку.
С этими мыслями лозищанин засыпал, стараясь не слышать, что кругом стоит
шум, глухой, непрерывный, глубокий. Как ветер по лесу, пронесся опять под окнами ночной поезд, и окна тихо прозвенели и смолкли, — а Лозинскому казалось, что это опять гудит океан за бортом парохода… И когда он прижимался к подушке, то опять что-то стучало, ворочалось, громыхало под
ухом… Это потому, что над землей и
в земле стучали без отдыха машины, вертелись чугунные колеса, бежали канаты…
В густом потоке людей они оба скатились с лестницы на площадь перед крыльцом, Кожемякина вырвали из рук сапожника, он взошёл на ступени, захлёбываясь от волнения и усталости, обернулся к людям и сквозь
шум в ушах услышал чьи-то крики...
— Мы можем быть только друзьями, а женой вашей я не буду. Не думайте об этом, слышал он сквозь
шум в ушах.
Он приглашал открыть карты. Одновременно с звуком его слов мое сознание, вдруг выйдя из круга игры, наполнилось повелительной тишиной, и я услышал особенный женский голос, сказавший с ударением: «Бегущая по волнам». Это было как звонок ночью. Но более ничего не было слышно, кроме
шума в ушах, поднявшегося от резких ударов сердца, да треска карт, по ребру которых провел пальцами доктор Филатр.
Когда он совершенно пришел
в себя, ему показалось, что он вынес тяжкую, долгую болезнь; он чувствовал слабость
в ногах, усталь,
шум в ушах; провел раза два рукою по голове, как будто щупая, тут ли она; ему было холодно, он был бледен как полотно; пошел
в спальню, выслал человека и бросился на диван, совсем одетый…
Я молча прыгнул из-за кулис, схватил его за горло, прижал к стене, дал пощечину и стал драть за
уши. На
шум прибежали со сцены все репетировавшие,
в том числе и Большаков.
Во время приемки Андрей Ефимыч не делает никаких операций; он давно уже отвык от них, и вид крови его неприятно волнует. Когда ему приходится раскрывать ребенку рот, чтобы заглянуть
в горло, а ребенок кричит и защищается ручонками, то от
шума в ушах у него кружится голова и выступают слезы на глазах. Он торопится прописать лекарство и машет руками, чтобы баба поскорее унесла ребенка.
У доктора начались
шум в ушах и сердцебиение, но попросить друга уйти или помолчать он из деликатности не решался.
По мере того как приемыш приближался к цели своего путешествия, освещенные окна становились реже.
Шум внутри фабрик отдалялся с каждою минутой. Мало-помалу он пропал совершенно.
В ушах приемыша раздавался только хляск, производимый его ногами, и шуршуканье ветра, который время от времени пробегал по соломенным кровлям.
И вот,
в час веселья, разгула, гордых воспоминаний о битвах и победах,
в шуме музыки и народных игр пред палаткой царя, где прыгали бесчисленные пестрые шуты, боролись силачи, изгибались канатные плясуны, заставляя думать, что
в их телах нет костей, состязаясь
в ловкости убивать, фехтовали воины и шло представление со слонами, которых окрасили
в красный и зеленый цвета, сделав этим одних — ужасными и смешными — других, —
в этот час радости людей Тимура, пьяных от страха пред ним, от гордости славой его, от усталости побед, и вина, и кумыса, —
в этот безумный час, вдруг, сквозь
шум, как молния сквозь тучу, до
ушей победителя Баязета-султана [Баязет-султан — Боязид 1, по прозвищу Йылдырым — «Молния» (1347–1402).
Лунёв сквозь
шум в ушах услышал этот вопрос, и на него точно холодом пахнуло. Он подозрительно оглядел Якова и Машу, тоже испуганную его возбуждением и криками.
Мне страстно хотелось пасть к ее ногам, умолять, чтобы она не плакала
в одиночку, а делилась бы со мной своим горем, и ровный
шум моря заворчал
в моих
ушах уже как мрачное пророчество, и я видел впереди новые слезы, новые скорби и потери.
В первый же день школьной жизни Фома, ошеломленный живым и бодрым
шумом задорных шалостей и буйных, детских игр, выделил из среды мальчиков двух, которые сразу показались ему интереснее других. Один сидел впереди его. Фома, поглядывая исподлобья, видел широкую спину, полную шею, усеянную веснушками, большие
уши и гладко остриженный затылок, покрытый ярко-рыжими волосами.
День похорон был облачен и хмур.
В туче густой пыли за гробом Игната Гордеева черной массой текла огромная толпа народа; сверкало золото риз духовенства, глухой
шум ее медленного движения сливался с торжественной музыкой хора архиерейских певчих. Фому толкали и сзади и с боков; он шел, ничего не видя, кроме седой головы отца, и заунывное пение отдавалось
в груди его тоскливым эхом. А Маякин, идя рядом с ним, назойливо и неустанно шептал ему
в уши...
В уши назойливо лез уличный
шум, хлюпала и брызгала жидкая, холодная грязь. Климкову было скучно, одиноко, вспоминалась Раиса. Тянуло куда-то
в сторону с улицы.
Оба замолчали, пропуская мимо своих глаз пёстрый поток людей, ловя чуткими
ушами в глубоком море
шума громкие всплески отдельных возгласов.
Иванов (после паузы). Лишние люди, лишние слова, необходимость отвечать на глупые вопросы — всё это, доктор утомило меня до болезни. Я стал раздражителен, вспыльчив, резок, мелочен до того, что не узнаю себя. По целым дням у меня голова болит, бессонница,
шум в ушах… А деваться положительно некуда… Положительно…
Маленький, толстый старичок, с бритым и смешным лицом, казался встревоженным. Из ближайшей аудитории слышался ровный голос лектора, а из дальнего конца коридора несся смешанный гул; субинспектор с тревогой наставлял привычное
ухо, прислушиваясь к этому
шуму; опытный человек уловил
в нем особый оттенок: если каждый из сотни молодых голосов повысится против обычного на терцию, общий говор аудитории напоминает растревоженный улей.
Долго ли, коротко ли сражался Миша с комарами, только
шуму было много. Далеко был слышен медвежий рев. А сколько он деревьев вырвал, сколько камней выворотил!.. Все ему хотелось зацепить первого Комар Комаровича, — ведь вот тут, над самым
ухом вьется, а хватит медведь лапой, и опять ничего, только всю морду себе
в кровь исцарапал.
Он вышел, а я подошел к кровати, думая, не вызовет ли ее вид желания спать. Ничего такого не произошло. Я не хотел спать: я был возбужден и неспокоен.
В моих
ушах все еще стоял
шум; отдельные разговоры без моего усилия звучали снова с характерными интонациями каждого говорящего. Я слышал смех, восклицания, шепот и, закрыв глаза, погрузился
в мелькание лиц, прошедших передо мной за эти часы…
Просыпаясь
в жемчужном сумраке утренних зорь осени, Артамонов старший слышал требовательный гудок фабрики, а через полчаса начинался её неугомонный шорох, шёпот, глуховатый, но мощный и привычный
уху шум работы.
— Брат, встань-кось! — шептал он под
шум дождя
в ухо Челкашу.